Как наладить дружеские отношения с ребенком
Слишком мало времени, чтобы все успеть. Постоянно находятся неотложные дела: накормить, подготовить одежду, дать лекарство, проконтролировать уроки. Если и выдается свободная минутка, мы стараемся использовать ее для себя: просмотреть по диагонали журнал, переброситься несколькими фразами с подружкой, краем глаза глянуть любимую передачу или хотя бы маску сделать.
А ребенок ждет. Нет, не дежурных вопросов вроде: «Как дела? В школе все нормально?» Не наставлений: «Смотри, будь умницей!» И уж тем более не раздраженных сентенций: «Опять ноешь? Займи себя чем-нибудь! Вот я в твоем возрасте…» Он ждет, что мы поиграем с ним, порисуем, вместе сделаем модель самолета или сошьем наряд для куклы, ответим на его бесконечные «почему» и расскажем что-то интересное из своего детства. Ему хочется, чтобы мама и папа были для него друзьями. Найдется ли у нас на это время?
Отчего он уезжает?
Я долго не понимала, почему мой сын на выходные так рвется к дедушке и бабушке. Неужели с нами ему плохо? Да ведь мы постоянно стремимся куда-то вырваться из дома, а они в основном в квартире сидят! Даже субботнюю встречу с другом и семейный поход в кафе Андрей мог с легкостью променять на уикенд у моих родителей. Возвращается сын всегда в настроении, с новостями: «Мам, посмотри, вот мы с дедушкой какой кораблик смастерили в бутылке!
Ты не представляешь, как это сложно было!..» Или показывает смешные стихи-частушки, которые они вместе сочинили. Демонстрирует фотографии из зоопарка: кроме зверей запечатлели все таблички-указатели. Или просто втроем посмотрели фильм о школьниках, а потом обсудили. Странно было и другое: дома Андрей помогать не особенно стремится, а у дедушки с бабушкой и отбивные жарит, и салаты режет, и посуду моет.
Стала анализировать, как мы с мужем общаемся с сыном. Даем советы: «Смотри, будь осторожным!» Постоянно поучаем, каким образом то или иное дело выполнять. Школьные новости выслушиваем в стиле: «Быстрее, быстрее, а то мы заняты». С уроками помогаем неохотно, не забывая упомянуть, что всегда сами справлялись с домашними заданиями (вранье!). Правда, книги читаем, поделки делаем, но все реже – есть еще младшенькая, ей тоже хочется уделить время. А с дедом у Андрея не сыновне-родительские отношения, а дружба. Та, которая на равных.
Что ребенку нужно?
Как подружиться с дочерью или сыном? Многие родители не знают ответа на этот вопрос. И не потому, что они плохие. Наоборот, очень заботливые! Без остановки наставляют, конт-ролируют, оберегают, балуют… Однако это не делает малыша счастливым. Чего же он хочет? Не так уж и много: доверия, понимания, совместных дел.
Психолог Леся Антонова предупреждает: «Дружба, как и любовь, требует полной самоотдачи. Когда мама готовит или гладит, она, хоть и очень устала, но принадлежит самой себе. А вот когда играет с ребенком, занимается с ним тем, что интересно ему, то часто делает над собой усилие.
Это, как ни парадоксально, оказывается намного сложнее, чем хлопотать и обслуживать. Поэтому многие родители выбирают более легкий путь: «Я о тебе забочусь, а ты меня слушайся». Ребенок же нуждается в нашем участии, сопереживании! Он хочет, чтобы мы разделили с ним и радость, и боль».
К сожалению, и мне это знакомо. И не стану я утомлять читателей теорией, которую узнала в беседе с психологом. Лучше вспомню свое собственное детство и родительские уроки от мамы и папы, Андрюшиных дедушки и бабушки. Авось они еще кому-то пригодятся!
10 уроков от моих родителей
1 Они доверяли мне, а я – им.
О том, что врать плохо, мне доходчиво объяснили лет в шесть. Мама оставила нас с младшей сестрой играть во дворе и велела никуда не уходить. Но мы увлеклись и отправились вместе с девчонками через дорогу, чтобы нарвать цветов вишни: деревья буйно цвели. Словом, спустя какое-то время мама своих девочек во дворе не обнаружила. Мы появились позже, с уверениями, что никуда не ходили и все это время играли возле гаражей.
Вечером меня как старшую строго наказали: неделю без сладкого. Папа объяснил: «Я наказываю не за то, что ослушалась, а за то, что соврала». Не знаю почему, но этот случай на всю жизнь врезался в память, как и вытекающий из него вывод: врать родителям недопустимо. Поэтому обо всех своих проказах приходилось честно, хоть и не без страха, рассказывать. Тем не менее мне доверяли.
Я могла приводить в дом подруг, когда никого не было, сама ходила в магазин за покупками и распоряжалась сдачей, на равных разговаривала со взрослыми, приходившими в гости. Это льстило и заставляло оправдывать ожидания. Только теперь я понимаю, каких нервов стоили моей беспокойной маме вечерние посиделки дочери с друзьями в старших классах. Но мне ни разу не запретили куда-либо пойти. Потому что если мама сказала: «До девяти!» – значит, ровно в девять я вернусь.
2 У них хватало терпения.
Когда я начинаю объяснять сыну согласование времен в английском, то каждую минуту повторяю про себя карлсоновский призыв к спокойствию. Но потом все равно срываюсь: «Почему ты не учил? Сколько можно? Головой думай, головой!» Не сомневаюсь: когда отец объяснял мне, как взять производную или рассчитать кинетическую энергию движущегося тела, я демонстрировала еще более «блестящие» интеллектуальные способности.
Но ему удавалось стойко сносить мой математический кретинизм. Вот и сейчас, начиная мастерить что-то с внуком, он предоставляет ему полную свободу действий и терпеливо сносит последствия: заляпанный краской кухонный стол, чай, капли мясного сока на полу, разрезанную клеенку. Он не сердится, не кричит, не обзывает безруким. А мне, состроившей недовольную мину, объясняет: «А иначе как ты научишь?..»
3 Мы могли говорить по душам.
Разговоры с родителями – важная часть моего детства. Мама часто вспоминала свои школьные годы и молодость. Я знала имена одноклассников, в которых она была влюблена, не уставала смеяться над выходками старичка физика, хоть и знала их наизусть.
Даже дневник, который она вела в «Артеке», с ее позволения читала. Эти беседы невероятно сближали: оказывается, у взрослой и занятой мамы когда-то были такие же проблемы, как и у меня! И чувства мои ей знакомы!
Папа не столько рассказывал о себе, сколько о мире. С ним обсуждались самые интересные темы: от инопланетных цивилизаций до репрессий 30-х годов. К нему можно было прийти с любым вопросом: неудобным, невероятным, глупым. Он всегда отвечал серьезно, при необходимости подбирал литературу. Никогда не смеялся и не говорил: «Ерунда», «Тебе еще рано знать» или «Вырастешь – поймешь». До сих пор я благодарна ему за это.
4 У нас были общие увлечения.
По крайней мере, мы с сестрой пребывали в глубокой уверенности, что они общие. Было ли отцу интересно регулярно выпускать с нами школьные стенгазеты? Возможно, ведь он прекрасно рисует. Но с большей охотой он, наверное, почитал бы фантастику или занялся переплетом книг.
А организовывать КВНы в моем классе? Когда я решила нечто подобное затеять с сыном, поняла, что это не так-то просто. Нужно разработать «забойный» сценарий, подготовить призы, но всего важнее – обладать определенной харизмой, чтобы завоевать внимание ребят. У папы эта харизма есть. Может, секрет в том, что ему действительно это нравилось? Смотрит же он до сих пор с внуком мультфильмы и «Ералаш»!
5 Смеялись и дурачились вместе.
Некоторые родители с неприятием относятся к детским анекдотам и «американскому» юмору мультиков: дескать, они воспитывают дурной вкус. Другие оберегают своих чад от взрослой иронии и сатиры – еще не по возрасту. В моей же семье смеялись много и по любому поводу.
Дома на полках стояли сборники карикатур и переплетенные журналы «Крокодил» – классе в 6-7-м я зачитывала их до дыр. Жванецкого и Губермана часто цитировали при детях. Анекдоты про Вовочку тоже, бывало, рассказывали.
Умение подшутить над собой и другими всегда поощрялось взрослыми. Может, это и антипедагогично. Но такой подход к жизни, во-первых, помогал не вешать нос в житейских неурядицах (отсмеялись над собой – и «попустило»), а во-вторых, создавал некий тайный союз между членами семьи, закрытую группу, где паролем было чувство юмора. Поэтому сейчас, когда муж с сыном смотрят «Вечерний Киев» или «Даешь молодежь!», я… скрепя сердце, не протестую.
6 Получали новые впечатления.
Пожалуй, ничто не сближает людей так, как совместные поездки и трудности. Мои родители не ходили в туристские походы, но путешествия с ними по стране запомнились на всю жизнь. В Осетию мы отправились с папой, когда мне исполнилось 10 лет. Наш маршрут должен был проходить через Алагир, Цейское и Куртатинское ущелья и столицу Грузии – Тбилиси.
Испытания (в моем тогдашнем понимании) начались с аварийной посадки в Минводах – пришлось заночевать в гостинице Аэрофлота. Потом были горы, рыбалка, многокилометровые пешие прогулки, канатная дорога, бараньи шашлыки, приправленные местным фольклором, источник целебного нарзана, жизнь в вагончиках, новые знакомые, экскурсии, купание в ледяной горной речке, наполненный пряными ароматами тбилисский рынок… От впечатлений рвало крышу: я писала маме и сестре длинные письма, чтобы хоть как-то закрепить в памяти пережитое.
Домой я вернулась другим человеком. Родные сказали, что я перестала быть «лимоном», то есть уже не ныла по любому поводу.
7 В трудной ситуации я рассчитывала на них
Однажды моя школьная подружка потеряла ключи от дома. Она сидела у меня до позднего вечера и тряслась, описывая ужасы, которые ее теперь ждут. Маме пришлось буквально отвести ее за руку к родителям, так она боялась… В моей собственной жизни тоже случались подобные истории: то кошелек с деньгами на ботинки вытащили в троллейбусе, то сережку золотую потеряла, то «трояк» за четвертную контрольную схватила. Понимала, что за это по голове не погладят, но знала и другое: вместе мы это переживем, родители меня поддержат.
Привычка в трудных ситуациях советоваться с мамой сохранилась и по сей день. Даже ругаю себя: нечего ей, гипертонику со стажем, волноваться по поводу моих неурядиц. Но ничего не могу с собой поделать. Стоит услышать ее ободряющее: «Забудь и живи дальше!» или папино: «Перемелется – мука будет…» – и проблема отпускает.
8 Они с уважением относились к моей жизни.
С моими интересами считались – это однозначно. Если я не хотела идти в гости, ехать к бабушке или носить какую-то вещь, никто меня не переламывал, хотя и пытались убедить. Родители ни разу не сказали: «Не дружи с тем-то и тем-то, держись от него подальше!» Папа недавно объяснил: «Нельзя требовать от детей быть только такими, какими их хотят видеть родители. Они всегда другие, но от этого нисколько не хуже».
9 Верили в меня и не сравнивали с другими.
Конечно, я росла милой, послушной девочкой, но наверняка далекой от родительского идеала. Если другие дети могли похвастаться успехами в музыкальной школе, знанием иностранного языка или какими-то спортивными достижениями, то тут я пасла задних. Слуха у меня нет, спортивного азарта – тоже, а на иностранный не хватало терпения.
Тем не менее родители в меня верили. И когда я собиралась на очередную олимпиаду, утопая в сомнениях насчет своих способностей, отец повторял мне девиз Гарри Каспарова: «Кто, если не ты?» Нужно сказать, эти четыре слова помогали мне справиться с нерешительностью.
10 Мы старались быть искренними.
Думаете, у меня в семье были идеальные отношения? Спешу вас разочаровать. Мы весьма ярко ссорились, ругались и обижались друг на друга. Но при этом всегда старались оставаться искренними. Родители открыто говорили о своих чувствах и отношении к тем или иным детским поступкам. Мы с сестрой, в свою очередь, не скрывали от них своих эмоций.
И самое главное, чему нас научили, – это просить прощения. Согласитесь, подчас невероятно трудно сказать собственному ребенку: «Прости, я была не права». Ведь эта фраза сбрасывает нас с вершины взрослости вниз. Мы теряем свою значимость и оказываемся беззащитными. Но именно в эти моменты ребенок чувствует себя равным взрослому и великодушно его прощает. Как и положено настоящим друзьям.
Автор Виктория Витренко
