Рассказ онлайн "Продавец мыла": автор Ирина Говоруха

Майка приехала в город ранней весной, когда только-только начала оживать плакучая ива, выстреливая из почек сережками, словно новогодняя хлопушка. В детстве Майя пристраивала их на уши и представляла себя артисткой большой сцены. А еще богиней плодородия, щеголяя в тяжелом венке из пшеничных колосков.

Она вышла из поезда, направилась в здание вокзала и долго топталась на одном месте, рассматривая длинный ряд кресел и трехъярусные люстры. Запоминала мраморные стены и панно под сводами с изображениями церквей. Выдыхала затхлость поезда, жар угольной топки и варенных в дорогу яиц.

Люди сновали, как муравьи. В черных болоньевых куртках и дутых штанах. Считали мелочь, покупали жетоны и почитывали «Бульвар». Некоторые спали, поджав под себя ноги на неудобных скамейках, но даже во сне крепко придерживали раздувшиеся пакеты и норковые шапки.
Она шмыгнула носом и направилась к газетному ларьку.
‒ Дайте мне, пожалуйста, газету, в которой есть объявления о сдаче жилья и поиске работы.
Продавщица, полная женщина, с аппетитом ела бутерброд с колбасой. Она протянула журнал «Авизо» и бесцеремонно спросила:
‒ А ты что, квартиру ищешь?
Майка покраснела и быстро вытерла о джинсы вспотевшие руки:
‒ Мне хотя бы комнату.
Тетка думала несколько секунд. Потом гаркнула, словно старая простуженная собака:
‒ Значит так, в нашем доме, недалеко от метро, бабулька сдает жилье. Недорого. Конечно, жить с ней не сахар. Она жадная, лишний раз свет не включи и воду не открой. Комната теневая, зато есть стол, два стула, кровать и дорожки. Могу проводить, если подождешь, пока сдам смену.
Тетка широко зевнула. На животе подскочил свитер, и она привычным движением потянула его вниз.
Девушка присела на газетный тюк и тут же уснула. Ей снился поезд, напоминающий длинную зеленую гусеницу, еще пустое черное поле и бутерброд с колбасой.

Майю вряд ли можно было назвать красавицей. Бесцветное лицо, невидимые брови, тусклые волосы, словно перезревший овес, и почти что белые губы. В школе ее дразнили Кислой, считали немного странной и оторванной от внешнего мира. Хватались за животы, когда она тянула носом воздух и восклицала:
– Как я люблю запах помидорной рассады.
Мальчишки постоянно подшучивали над ней и сыпали за пазуху сахар, который, превращаясь в сироп, стягивал кожу на пояснице. Майя от этого нервничала, потела и тушевалась.  
Училась плохо, на одни тройки. Об обратной функции не имела ни малейшего представления. И об иррациональных уравнениях тоже. Учителя ставили ей оценки из жалости и резюмировали: «Ну что ж, не всем работать головой. Кому-то надо и руками». И Майя выросла с твердым убеждением, что мозг ей дан просто так, как рудимент, не выполняющий никаких функций.    

Ближе к полудню они вошли в подъезд. Продавщица газет, мучаясь одышкой, тащила тяжеленные сумки с продуктами. Сверху – два кило сала и кило куриных потрошков. Майя катила свой потертый чемодан. Единственная лампочка разбрасывала грязно-желтые тени на щербатые ступеньки и почтовые ящики. Тетка решительно постучала в дверь и крикнула:
‒ Лиора, свои.
 Там долго сопели, смотрели в глазок и спрашивали скрипучим голосом:
‒ Люба, ты что ли?
А потом открыли, и запахло гречневой кашей, парафином и лежалыми вещами. В проеме показалась старуха в байковом халате и огромных махровых носках, натянутых до колен.
‒ Здрасьте, Лиора Осиповна. Вы еще не померли? И не собираетесь? Тогда принимайте квартирантку.
Старуха помахала рукой «заходи» и поджала беззубый рот. Пальцы были тонкими, ссохшимися и напоминали просроченные сосиски. Редкие ржавые волосы, затянутые в узел, оголяли сероватую кожу и вздутые, словно каннеллони, вены.
Она быстро закрыла дверь и набросила цепочку. Потом стала по очереди проворачивать замки и объяснять правила проживания:
‒ Значит так, в доме тепло, поэтому окна без надобности не открывай. Свет нужно выключать после девяти вечера и включать не раньше семи утра. Горячая вода есть не всегда, поэтому сперва пробуй трубы. Телевизор стоит только в моей комнате, но ты можешь приходить смотреть. Изредка. Сейчас идет «Граница: таежный роман». Видела?
Майя кивнула и попыталась пристроить куртку на вешалку. Жутко хотелось есть, и она задала вопрос:
‒ А можно мне выпить стакан горячей воды?
Старуха что-то сердобольно чавкнула и шустро направилась в сторону кухни:
‒ Я покормлю тебя, но только сегодня. Завтра готовишь себе сама.
И насыпала полную тарелку вязкой гречневой каши, сваренной на воде.

Бабульке было немного за восемьдесят. Жила она в обычной двухкомнатной хрущевке среди старых, поеденных молью занавесок, долгоиграющих пластинок и мебели со вздувшимся лаком. По вечерам включала торшер с линялым абажуром, стелила аляповатую скатерть из бархата, наливала чай и устраивалась у телевизора с двумя рожками антенн. Во время рекламы рассматривала книжный шкаф, в котором за мутным стеклом находилась фарфоровая фигурка школьницы с черным ранцем, и перечитывала письма. На кухне по привычке сушила белье, мыла посуду в миске и ухаживала за чайным грибом. Все верила, что тот улучшит кровообращение мозга. А в ванной, среди коробок с зубным порошком, старых щеток и десятка тряпочек, всегда лежал новый кусок розового мыла, пахнущий диким шиповником и жасмином. Она варила его каждую субботу, закрывшись на кухне, щедро отмеряла свежие сливки, глину и минеральную воду, а потом долго плакала. Звала какого-то Ефимушку и грозилась сморщенным кулаком в давно не беленый потолок.  

Она казалась чудной и немного странной. Регулярно измеряла талию и записывала показатели в тетрадь, которую вела с 59-го года. Тренировала память, заучивая столицы и английские слова. Садилась перед зеркалом и пересказывала тексты о слонах, Башне святого Стефана и Рождестве, наблюдая за собой и своим выражением лица. Страдала навязчивой подозрительностью и боялась воров. Переписывалась с подругой из Новосибирска и практически в каждом письме напоминала, что после ее отъезда пропал комплект постельного белья, старинная брошь в виде балерины и  мельхиоровый подстаканник.
Она давно жила одна, экономила на всем и ничего не выбрасывала. И когда Майя чистила овощи, нудно напоминала той, что следует оставить попки моркови, лука и свеклы, которые потом использовала для зажарки.

Первое время Майя сходила с ума и плакала по ночам. До обеда бегала по городу в поисках работы, проходила бесчисленные собеседования, а по вечерам, растирая уставшие ноги, была вынуждена слушать старушечье ворчание. Та опять просила не разбазаривать воду, стирать использованные швейные нитки и экономить спички. Бабка могла ввалиться в любой момент и задать самый нелепый вопрос, мелко тряся головой, напоминающей крупную луковицу: «Как называется столица Габона?»
Майя давилась яблоком, а старуха победно выкрикивала: «Либревиль», – и просила не выбрасывать кочерыжку. Она из нее еще сварит компот.

К концу недели Майя устроилась продавцом бытовой химии в торговом центре «Квадрат», и жизнь потихоньку стала налаживаться. По 13 часов в день она торговала гелями для стирки, пятновыводителями и бумажными полотенцами, а потом спешила домой, покупая по дороге клюкву в сахарной пудре – любимое лакомство старухи. Та охала, расправляла свою бархатную скатерть, заваривала чай и вспоминала молодость. В один из таких поздних вечеров она рассказала о Ефиме.    

Лиора пришла в парикмахерскую сделать прическу на выпускной бал. Ей очень хотелось сделать густую челку и соорудить высокий  начес. Первые минуты, как завороженная, рассматривала банки с муссами, сушилки и кожаные кресла. Любовалась собой в зеркалах, поправляя атласное платье с обтягивающим лифом и многослойной пышной юбкой, на которую пошло целых сорок метров ткани. На ногах были новые остроносые туфли «Сабрина» и бесшовные чулки. Вдруг все барышни всполошились, побросали свои дела и сбежались к невысокому, хорошо одетому мужчине. Окружили его плотным кольцом, жеманно закатили глаза и заговорили все вместе:
‒ Ефим, а вы принесли мне сиреневое мыло?
– Ефимушка, вы мне обещали мыло из лилий.
– А мне душистую воду на основе ландыша.

Мужчина мило улыбался, раскланивался и вытирал испарину надушенным платком. Каждой, по возможности, уделял внимание, но постоянно поглядывал в сторону Лиоры. А та сидела, потупив глаза, и теребила красный атлас. Под конец, когда практически вся парфюмерия была продана, протянул ей мыло в картонной коробочке.
‒ Девушка, возьмите, это вам в подарок. Мыло с розовым маслом.
Лиора кивнула и прижала коробочку к груди.

Второй раз они встретились только через несколько лет и больше не расставались. Ефим ничуть не изменился и пах все так же: кожей, сандалом и шалфеем. Был, как и прежде, элегантен, носил качественный двубортный пиджак и широкие брюки со складками на талии. Он переспросил: «Неужели это вы?». А Лиора засмеялась и достала из сумки картонную коробку, которая еще хранила слабый аромат роз.
Ефим всю жизнь занимался мыловарением и продавал его из-под полы. Сначала, в послевоенные годы, работал на заводе «Красный химик» в Куйбышеве и учился делать хозяйственное мыло. Потом освоил «Земляничное», «Цветочное» и «Детское», вернулся в Украину и стал варить его на собственной кухне. Бесконечно экспериментировать, добавлять настойки трав, крем и кипяченое молоко.

Во времена, когда многие хозяйки собирали обмылки и складывали их в упаковки из-под чая, заливали горячей водой и ждали, пока те набухнут, чтобы получить «мраморный» кусок, Ефим удивлял продуктом на основе глицерина, натуральных масел и животных жиров. Он подмешивал в мыло измельченный грецкий орех, овсяные хлопья, маковое семя, тертую апельсиновую кожуру и сухие цветы ромашки, мальвы и настурции. Мыло шло на ура. Его покупали косметички, начальницы баз и директорши универмагов. Маникюрши, которые обслуживали на дому, и преподаватели музыки. Первые леди страны и звезды отечественного кино.

Вскоре они поженились, и Лиора летала от счастья. Она ни дня не работала и просто наслаждалась жизнью. В удовольствие сушила манжетку и листья пачули, помогала готовить мыло на вине и освоила огуречное для умывания. Дети не получались, но она особо не переживала. Не хотелось портить фигуру и просыпаться по ночам от надрывного плача. А потом Ефим, как всегда перед сном, полистал травник 1871 года выпуска, пожелал ей спокойной ночи, быстро уснул и больше не проснулся, оставив ее совсем одну.
 
С наступлением лета старуха начала передавать Майе свои секреты. Терпеливо поджидала на кухне, листая вывихнутым пальцем затертые тетради, и подробно рассказывала, как варить мыло. Из растительного и эфирных масел, козьего молока, меда, морской соли, соков, отваров трав, специй и семян. Первым делом научила девушку делать хвойное, подчеркнув, что оно решит половину ее проблем. А потом медовое, кастильское и соляное. Показывала, как правильно разливать в большие формы «под нарезку» и как хранить. Назидательно повторяла, что из мыльной основы сварит любой дурак, а вот из десятка ингредиентов – далеко не каждый. А потом устало опускалась на табурет, вытирала слезы и вздыхала: «Видишь, Ефим, я не похоронила твои рецепты. Я их сохранила все до одного. И сама стала хоть кому-то полезной на старости лет».

Майя украдкой, чтобы не увидел хозяин магазина, выставляла мыло на прилавок, и вскоре появились первые покупатели. На вырученные деньги они с Лиорой закупали щелочь, пережир, коконы шелкопряда, лимонную мелису и осваивали новые виды продукции: овсяное, шелковое, яичное, с водорослями и мыло для садовых работ.

Старуха, аккуратно помешивая смесь специальной ложкой, строго повторяла:
‒ Когда варишь мыло с нуля, никогда не добавляй ваниль. Оно со временем пожелтеет. Цветы гибискуса не окрашивают, а только портят его своим серым оттенком. Сухая мята в мыльной основе – самое страшное зло, а малиновые и свекольные соки превращают его в ком мышиного цвета.

Через три месяца Майя открыла свое дело. Стоял прелый сентябрь и у кленов пожелтели макушки. Солнце ложилось пятнами, и в воздухе завис аромат яблочного сидра. Девушка – в новом шерстяном платье – с гордостью стояла за прилавком и любовалась бордовым виноградом, который по самую крышу заплел дом напротив. Трогала яркие бантики на упаковках и перекладывала кофейный скраб, напоминающий кусок шоколада. Перед ней красовалась полная коллекция дедушки Ефима. И вдруг услышала осторожное:
‒ Девушка, а у вас есть мыло с розовым маслом?
Она подняла глаза и кивнула. На нее смотрел мужчина средних лет в двубортном пиджаке и мягкой шляпе. В старомодных брюках, присборенных на талии. И пахло от него осенью, кожей и сандалом.

Ирина Говоруха

_{рассказ онлайн, женский рассказ}

_{фото Изображение используется по лицензии Shutterstock.com}

_{фото Изображение используется по лицензии Shutterstock.com}